Тройка «троек»

В конкурсной программе ОМКФ всегда бывают картины, которые не вызывают ярких эмоций, и как следствие, не получают от зрителей высоких баллов — тройки, как максимум. Хотя всё индивидуально, и мнения о каждом фильме могут разниться кардинально.
Попробую проанализировать те ленты, что в нынешнем году не показались мне зрительскими, в первую очередь, в силу беспросветности их основной мысли.

«Метаморфозис» Сергея Тарамаева и Любы Львовой, лента о талантливом молодом пианисте, безмерно опекаемым мамой и бабушкой, который неожиданно встречает барышню, способную его понять. Проблема в том, что юной особе всего 11 лет, и, конечно же, речь идет об отношениях платонических, но и такие тоже беспокоят всех заинтересованных в том, чтобы пианист давал концерты, был послушным и податливым, и обеспечивал бы таким образом всем вокруг комфортное существование.
Режиссерам, вероятно, не дают покоя лавры Алексея Звягинцева, или Василия Сигарева, снимающих в разной степени утрированную «чернуху», которую с удовольствием поглощают европейские фестивали, и за которую охотно дают призы. «Метаморфозис» можно было сделать безобразно чернушным, и поползновения заметны – тут вам и бандиты разного ранга, от банальных братков, служащих хозяину мальчиками на посылках, до «больших» боссов, принимающих посетителей, лёжа в ванной в потайном бункере. Можно было сделать ленту насквозь ядовитую и погруженную в бездну психологических (чтоб не сказать – психиатрических) перипетий, и в этом направлении действие фильма тоже пытается развиваться. Можно было снять кино нежное и трогательное, но и тут непопадание – за внешними псевдо-романтическими разговорами ничего не стоит. В общем, жанры намешаны в довольно странный микс, и, похоже, режиссерам так и не удалось свое повествование выровнять и придать ему стройность.

Еще одна не самая удачная картина в международном конкурсе – «Загар» греческого режиссера Аргириса Пападимитропулоса. История, за которую он взялся, стара как мир. Костис – неудачник, причем во всех жизненных сферах, вечно пребывает в около-депрессивном состоянии. Он работает врачом на маленьком греческом острове. Зима проходит там в эдаком перманентном полусне, а летом это место превращается в тусовочный рай, и герой вдруг придумывает себе любовь к юной красотке-туристке. Разумеется, это ничем не заканчивается, причем, во всех смыслах – ничем. Задумываясь над темой фильма, невольно приходишь к мысли – а греки и правда неплохо живут, если кинематографистов больше заботит кризис среднего возраста, нежели другие актуальные проблемы.

Ну, и еще одно кино в этом списке, неожиданно – грузинское. Как-то мы привыкли чувствовать их кинематограф чуть ли не кожей, и узнавать особенный воздух и интонацию картин, сделанных грузинами. В «Чужом доме» воздуха достаточно, но почему-то нет внутреннего света, который всегда неуловимо ощущается в фильмах, к примеру, Наны Джорджадзе, да и других грузинских мастеров.

«Чужой дом» — лента о войне, которой нет в кадре, но которая присутствует везде. Семья приезжает в маленькое живописное село в Абхазии, в чужой дом, после окончания боевых действий. В селе почти никто не живет, там невыносимо тихо, и редкие жители, такие же переселенцы, не особенно стремятся заводить дружбу с новоприбывшими. В их числе – женщина-снайпер, продолжающая воевать, в первую очередь, со своими внутренними демонами, ее сестра, потерявшая точку опоры, и дочь-подросток, которая даже в этом странном окружении пытается строить свой собственный мир.

Год назад в конкурсной программе ОМКФ была картина «Зенит», которая рассказывала о растерзанной войной бывшей Югославии. Но основная мысль там была позитивной – мы пережили боль и опустошение, но жизнь продолжается, и любовь и терпение к ближним способны преодолеть все преграды и стереть границы.

В «Чужом доме» же всё, напротив, беспросветно.
Как рассказала продюсер фильма, «У нас в картине даже собрались люди, которые родом из стран, переживших гражданские войны. Это кино о мире, в котором война закончилась, но не завершилась, она продолжается в душах». Посыл понятен, но вызывает скорее раздражение нежели сочувствие.

В сегодняшней Грузии, которая изо всех сил стремится преодолеть последствия тех страшных лет, надеется стать благополучной цветущей страной, и изо всех сил культивирует свою туристическую составляющую, рассчитывая понравиться миру, и надо сказать, выходит это у нее неплохо, так вот в этой сегодняшней Грузии стоит ли так настойчиво ворошить прошлое и ковыряться в кровоточащих все еще ранах? Не лучше ли смотреть в будущее, и закопать уже наконец топор войны?

Но тут тоже есть такая фестивальная претензия. Кинопроцесс – штука дорогостоящая, и любой продюсер, берущийся за тот или иной фильм, ищет возможности для его популяризации (читай – раскрутки), неважно – о блокбастере речь или о фестивальном авторском кино, иначе зачем его вообще начинать. А Европа лицемерна: улыбается нам (т.е. всем, пережившим строительство коммунизма) с обложек глянца лицами своих лидеров, зовущих нас сделать «европейский выбор», но в тоже время дает призы на всех возможных фестивалях лентам депрессивным, не оставляющим надежды на лучшее. Такая вариация двойных стандартов в мировой дипломатии. Потому еще некоторое время конъюнктура будет диктовать свои условия. Хотелось бы, чтоб не слишком долго.
22.07.2016