На Привоз

Даже если вы никогда не были в Одессе, о Привозе вы наверняка слышали. Место это знаменательное – и историей своей, и содержанием. Именно здесь предпочитают «делать базар» одесские хозяйки. Здесь прицениваются, торгуются, выбирают, ругаются, пробуют на вкус, делятся рецептами и анекдотами. Рассказать в двух словах, что же такое Привоз, боюсь, вряд ли получится. Но и оставить вас без истории не могу.
Однажды я участвовала в литературном конкурсе на Одесском форуме, посвященном Дню города (я ведь журналист, вы помните?) А тема была – ни много ни мало: сага о Привозе. В общем, написала я сагу о том, как водила туда гулять свою подругу. Представьте себе, выиграла конкурс!

Конечно же, на Привоз я вас тоже свожу! И эту прогулку можно заказать прямо здесь!

Заказать прогулку

А сага о Привозе – вот она.

Экскурсия для «бывших» или на Привоз с американским акцентом.

Она задает мне этот вопрос уже сотый раз с момента своего приезда.
— Оля, когда мы пойдем на Привоз? (обязательно с восходящей к последнему слову интонацией).
Она уже очень американка – 18 лет в Нью-Йорке. И она никогда не жила в Одессе, мы познакомились и подружились в другом городе. Вот папа ее – одессит. И все его многочисленные родственники, которые не сочли нужным за столько лет жизни в Бруклине выучить даже три слова по-английски. Потому он и не едет сюда в гости, ее папа, потому что знает – не вернется. В Америку не вернется.
-Тань, мы пойдем во вторник. Потому что во вторник на Привозе все мои тетеньки – с творогом, с брынзой…
А сама думаю: и как я ее поведу? 8 лет назад она уже приезжала в гости летом, тогда она хотела знать, что такое «7-й км». И там с ней случилась истерика: кто все эти люди, почему их столько, они нарушают мое личное пространство. Ну, как-то спаслись. Даже съездили еще разок – ровно на 20 минут, за шелковым халатиком…
В общем, вторник. Едем в 5-м трамвае, складываем цифры на билетиках.
Молочный корпус. Как его все-таки вовремя отремонтировали! У моей чудесной «жиночки с бринзой» очередь. Ну, кто бы сомневался. Жиночка в ярком переднике – ее с порога не перепутаешь. Она практически мать-героиня – пятеро детей. Старший в этом году поступал в колледж, она переживала, возила всяким «помощникам» да «советчикам» брынзу, масло и яйца. Благо, поступил. Сам или с помощью, это уже неизвестно.
Таня моя самозабвенно ест «бринзу». А вокруг аншлаг, кто-то пробует, кто-то уже забирает. К очереди пристраивается любопытствующая одесская дамочка неопределенного возраста и совершенно определенной комплекции:
— Так это я смотрю, тут хорошая бринза? И почем?
— Для всех – по 40.
— А для тех, кто тут уже стоит?
Увожу дальше, к творогу. Там моя другая чудесная жиночка в не менее ярком переднике – у нее густые жирные сливки, белоснежный творог и свежайшее масло. И тоже очередь. Пробиваемся, и она тут же рассказывает мне очередной рецепт запеканки, делает какую-то немыслимую скидку и передает привет маме. Таня ест творог.
Да есть, наверняка, в Америке, а в Нью-Йорке, на Брайтоне, тем более – какие-нибудь семейные магазины, где знают тебя и всю твою родню до седьмого колена. Но там нет такого творога.
Бесстрашно веду ее между рядами колбас и копченого мяса – она почти вегетарианка. Но, тем не менее, оглядывается – запахи. Нам нужны приправы, и я иду к лучшему (на мой нюх) специалисту по этим вопросам. Пароль: «Здравствуйте, моя дорогая! Я по вас соскучилась!» Отзыв: «Чего сегодня хочет моя девочка?» Это Марина – она знает все и даже больше, и не только про специи. Она всегда при параде: истинно одесские формы правильным образом подчеркнуты, накрашена «как в люди», свежий анекдот – к вашим услугам. «Деточка, вы сегодня будете брать мясо? Так вы лучше возьмите завтра, я вам говорю. Пойдете к Алику, скажете, что вы от Марины».
Таня смотрит широко раскрытыми глазами. Эх, папу бы ее сюда, вот кто поговорил бы с ними со всеми, поторговался бы, узнал бы последние новости и обсудил бы правительство. Ему, выросшему на Дерибасовской, во дворе за «Гамбринусом», все это было бы не в диковинку. А она слушает, как в театре, и удивляется: «Неужели они действительно так говорят?»
А Привоз затягивает, пышет летним зноем, наглеет, лезет в лицо виноградом и сливами, забегает дорогу гранатовым соком, лениво разваливается под ногами синими и помидорами, и только смотри в оба, чтоб не пропасть и не попасться.
— И шо вы хотите за эти персики?
— 8 гривен. Смотрите, какой персик – сказка! Попробуйте! Я вам сейчас выберу.
— Оля, ты уверена, что их можно пробовать?
— Нужно! Не надо, я сама себе выберу. Вот этот мне не кладите. И вот этот тоже.
— Смотрите, уже килограмм!
— Шо-то мне не нравится этот килограмм.
— Боже мой, так я вам добавлю! Вот еще два, нет, вот вам даже еще три персика. Вы видите, такой «поход», ну просто себе в убыток!
— Угу. Вот разве что сейчас тут уже килограмм. И мы еще на контрольные сходим.
Она не понимает:
— А разве он не может сразу взвесить точно?
Нет, он не может! У него это в крови. И где-то глубоко внутри он уважает меня за то, что я ему не верю. И потом – а в чем же цимес? В чем, если не в этой игре: обмануть-раскусить, загнуть цену — выторговать?
Ей воняет рыбой. Ну, конечно, воняет, а как иначе? Я хочу сделать для нее биточки из сардельки – она не знает, что это такое. А я мечтаю, чтоб она рассказала о них папе.
— Оля, а почему мы уже в третий раз проходим этот ряд с рыбой? Тут одна и та же цена, и рыба вся одинаковая…
— А ты думаешь, я выбираю рыбу?
— ???
— Я смотрю на продавцов. И пока они меня не радуют – на них пробы ставить негде.
— И что же мы будем делать?
— Сейчас найдем кого-нибудь с лицом попроще…
Конечно, мы находим. И нам даже дают свежую рыбу и правильный вес. И я даже запомню и эту жиночку тоже, и приду к ней еще.
Да не все на Привозе обманывают! И не это на Привозе главное. Но если вы будете ходить с бессмысленной американской улыбкой – покажите мне того, кто не захочет вас обвесить.
А потом я веду ее к соленым греческим маслинам и издалека показываю японскую лавку – так мы тоже умеем, видишь? Она не верит, ей кто-то рассказал, что все в Одессе делается на Малой Арнаутской улице. Даже японские суши. Зато памятник тете Соне она угадывает сразу – можно ничего не знать об Одессе, но тетя Соня каким-то странным образом живет чуть ли не в генетической памяти – с вот этими вот котами и вязкой бычков.
Ей все понятно в «Новом Привозе» — вообще нет ничего более простого и понятного для американцев, чем эскалаторы, сверкающие полы и стеклянные перегородки. Но пожив пару минут под кондиционером, она уже просится назад.
Она поглощает тоннами наши помидоры каждый раз, когда приезжает – они вкусные и пахнут. А у них – нет. У них все овощи на вкус одинаковые. Как трава. И мясо резиновое. «Космическая пища», — смеется она и требует еще сыра. Помидоры, сыр и арбузы – и ничего больше не надо для счастья.

Потом она рассказывает моей маме о том, что уже позавтракала. На Привозе. Ну, правильно. Как все нормальные одесские студенты. И о том, что категорически не понимает, чем тюлька отличается от сардельки. А еще позже, вечером, она с восторгом поглощает биточки. И я точно знаю, что обо всем об этом она обязательно расскажет папе.